Взгляд А.В. Карташёва на обстоятельства крещения святого князя Владимира

Имя профессора Антона Владимировича Карташёва (1875 — 1960) известно любому, кто мало-мальски интересуется церковной историей. Ему было суждено стать последним обер-прокурором Святейшего Синода[1]. Именно Карташёв подготовил ликвидацию института обер-прокурора, который более двухсот лет закабалял церковную жизнь. Также он являлся первым и единственным министром вероисповеданий Временного правительства. При ближайшем участии Карташёва проходила работа по подготовке Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 годов.

15 августа 1917 года как министр исповеданий Карташёв официально открыл Поместный Собор в московском храме Христа Спасителя. В ночь с 25 на 26 октября 1917 года он был арестован вместе с другими министрами Временного правительства в Зимнем дворце и заключен в Петропавловскую крепость. 26 января 1918 года Карташёв был выпущен «в поднадзорное состояние» и жил на квартирах у друзей в Москве и Петрограде, некоторое время конспиративно. В январе 1919 года Антон Владимирович перебрался в Финляндию, а затем во Францию. В Париже он стал одним из основателей Православного богословского института преподобного Сергия Радонежского. Там он трудился в качестве профессора истории Церкви (общей и русской), Ветхого Завета и древнееврейского языка[2]. Его учениками были отцы Иоанн Мейендорф и Александр Шмеман. Умер А.В. Карташёв в 1960 году и был похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем[3].

Проф. А.В. Карташёв

Взгляд А.В. Карташёва на обстоятельства крещения святого равноапостольного князя Владимира изложен в его статье «Крещение Руси святым князем Владимиром и его национально-культурное значение», изданной во «Владимирском Сборнике» (Белград, 1938), а также в одном из главных трудов автора — двухтомнике «Очерки по истории Русской Церкви».

Владимирский сборник

Первое, на что обращает внимание А.В. Карташёв — это условность даты Крещения Руси: «Летописная дата общего крещения Киевлян в Днепре, 988-й год, условна […]. Под 988 годом вставлена в свод часть отдельно от него написанного житийного сказания о св. Владимире, излагающая множество событий, далеко выходящих за пределы одного года, так что три следующие года — 989, 990 и 991-й в Ипатьевском списке остаются пустыми, как бы без событий. На самом деле другие наши авторы XI века, Иаков Мних и преп. Нестор (в житии Бориса и Глеба), определенно указывают, что годом личного крещения кн. Владимира был год 987-й (подтверждают это и 1-я Новгородская, и Псковская летописи), а годом похода на Корсунь — 989»[4].

Прологом к крещению князя Владимира является история его прихода к власти. В 972 году у днепровских порогов печенегами был убит Киевский князь Святослав. С этого года его сын Ярополк стал полноправным Киевским князем. Такое положение не нравилось другому сыну Святослава — Владимиру, занимавшему Новгородский стол. Владимир и его дядя Добрыня, навербовав достаточную армию чужаков из Скандинавии, начали наступательное движение на юг. На их пути лежало Полоцкое княжество, отказавшееся стать в этом деле союзником Владимира. Полоцк был завоеван, полоцкий князь Рогволод и два его сына были убиты, а его дочь Рогнеда силой была взята в гарем Владимира[5].

Рогволод и Рогнеда. Белорусская монета

Ярополк в Киеве не устоял против Владимира и в конце 978 или начале 979 года потерял голову. Владимир завладел троном. Началось неистовство языческой реакции. Везде ставились идолы, им стали приносить обильные жертвы, в том числе и человеческие. Так погибли христианские мученики варяги Феодор и Иоанн. «Казалось, малокультурная, полуфинская, новгородская окраина Руси религиозно победила столичный огречившийся Киев. Но эта искусственная победа отсталых провинциалов оказалась бессильной изменить властный ход истории […]. Владимир, благодаря первым своим победам, казавшийся себе великим, вдруг оказался маленьким, ибо неумным. Его подлинное, не мнимое величие доказано тем, что он это свое заблуждение способен был понять и принять. Владимир сломился. Как это произошло? Того никогда в точности не в силах объяснить нам история. B самой глубине духа это останется навсегда тайной личного обращения, подобной чудесной тайне превращения Савла в Павла»[6].

Дальнейшие события, описанные преподобным Нестором, А.В. Карташёв считает житийной легендой, препятствующей реалистичному осмыслению обращения князя Владимира к Истинному Богу и появившейся при цензуре греческой церковной власти первого киевского митрополита Феопемта, присланного из Константинополя и поставленного во главе Русской Церкви в 1037 году, уже при князе Ярославе Владимировиче[7]. Как пишет автор «Очерков», данный житийный материал критиковался историками Голубинским и Шахматовым[8].

По мнению Карташёва, автор «Летописи» не дает ответа, как Владимир — неистовый фанатик — «вдруг становится каким-то апатичным, почти индифферентным искателем вер. И даже не сам лично торопится исследовать их, а посылает в разные страны своих послов, наподобие коммерческих агентов или политических разведчиков. Это — ненатуральная сказка для детей»[9]. В то же время сами по себе факты прибытия послов ко двору князя Владимира являются бесспорным фактом. Прибытие посольств в Киев отражает политическую ситуацию в Константинополе в 986-989 годах. В это время под василевсами Василием и Константином реально зашатался трон. Двух братьев-соправителей задумал свергнуть главнокомандующий малоазиатскими армиями генерал Варда Склир. Уже он для обеспечения себя союзниками с тыла начал переговоры с арабами, армянами и хазарами. Когда для подавления мятежа Варды Склира цареградские василевсы послали в Малую Азию другого генерала — Варду Фоку, то тот также учинил мятеж.

Монета с изображением императоров Василия и Константина

В такой ситуации василевсам пришлось искать новых союзников. К болгарам они не могли обратиться, так как недавно потерпели от них поражение. Осталось только обратиться с просьбой к Киевскому князю, с надеждой на его дружину. В это же самое время к Владимиру через Хазарию приходили послы от мятежников и их союзников. Именно эти посольства и их предложения поддержать одну из сторон конфликта могли лечь в основу рассказа о послах, предлагавших свою веру. Императоры тоже нуждались в помощи, но в отличие от мятежников они могли предложить князю Владимиру в жены византийскую принцессу. Такой брак давал возможность присоединиться к «порфирогенитам», единственно подлинной императорской династии Европы. Поэтому выбор Владимира был очевиден. Русские войска двинулись на помощь василевсам, князь Владимир лично проводил их к порогам. Можно предположить, что к этому моменту князь Владимир уже был крещен. Это подтверждает и мних Иаков: «По святом же крещении поживе блаженный князь Владимир 28 лет. На другое лето по крещении к порогам ходи, на третье Корсунь город взя, на четвертое же лето церковь каменную святыя Богородицы заложи»[10].

Как видим из повествования мниха Иакова, взятие Херсонеса произошло на третье лето после крещения князя Владимира, а не до того. «Все […] свидетельства кратко осмысливают Корсунский поход, как завоевание Владимиром себе в невесты византийской принцессы Анны […]. Итак, это звено цепи событий становится бесспорно ясным. Киевский князь буквально спас византийский трон. Но византийцы обманули и предали князя Владимира. Конечно, психологический мотив был очень благовидный и болезненный. Принцесса Анна была не вещью, а свободным человеком. Ее слезы перед браком без любви, утилитарно политическим, вполне естественны. Но столь же естественно и возмущение этим вероломством самого Владимира. Ведь он-то свое условие выполнил. Он крестился обдуманно, решил крестить и всю Русь»[11]. Таким образом, корсунский поход князя Владимира стал попыткой военной рукой заставить вероломных греков исполнить условия договора. «Владимир достиг своей цели. Царевна Анна была послана. Брак спешно и с возможной торжественностью немедленно был по церковному совершен в самом Корсуне, и в дальнейшем Владимир уже перешел к выполнению своей христианизаторской задачи во всенародном масштабе. Ему, уже крещеному, не было нужды самому креститься перед свадьбой в Корсуне. Но его дружина, вожди и войсковая масса должны были по приказу свыше и на утешение скорбящей невольницы, царицы Анны, парадно и демонстративно креститься в Корсуне с тем, чтобы в Киев вернулась уже победоносная голова государства в лице войска и всего правящего класса, как уже крещеная и как повелительный пример всему народу — также креститься»[12].

Крещение Руси (1890). Виктор Васнецов

«В пылу понятного негодования Владимир manu militari добился своего: завоевал брак с царевной Анной. Но […] уже и отомстил не без достоинства вероломному Цареграду. Он не ввел вновь воссозданную им русскую церковь в юрисдикцию Константинопольского патриархата […]. A после греческого вероломства в столь важном для него и лично, и политически, и канонически деле он не мог не использовать легально открывавшейся ему возможности, через постановку русского христианства в каноническую независимость от Цареграда, и замену ее канонической зависимостью от автокефальной же Охридской архиепископии. Эта архиепископия в тот момент составляла сердцевину и возглавление всей Болгарской церкви, находившейся в границах независимого Болгарского государства. Разумеется, такой проигрыш престижа вселенского престола был горек греческому патриотизму. A Владимир в нем упорствовал до конца своей жизни, т.е. до 1015 года, и передал по инерции это положение дел и сыну Ярославу. Ярослав не раз воевал с греками, но, в конце концов, после захвата греками Болгарского царства и упразднения автокефальных привилегий Охридской кафедры, должен был в 1037 г. признать юрисдикцию Константинополя. Но этот конфуз для греческой амбиции требовалось как-то затушевать в русской летописи. Действительно, имена первых русских киевских митрополитов Охридской юрисдикции отсутствуют в нашей летописи. Тенденциозная «Повесть» закрывает своим многословием эти годы жизни русской церкви при кн. Владимире, но, по крайней мере, не пытается никак подделать эту историю»[13].

Что же касается самой «Повести временных лет», то это — наиболее ранний из дошедших до нас летописных сводов. Он относится к началу ХII века. Однако до нас он дошел в более поздних списках, где самыми старыми являются Лаврентьевский 1377 года и Ипатьевский 20-х годов ХV века. Что касается изображения посольств, то даже официальный церковный историк митрополит Макарий (Булгаков) ставил под сомнение содержание бесед князя Владимира с послами «во всех подробностях»[14]. Фрагмент приема князем Владимиром послов из Рима явно несет оттенок более поздней православно-католической полемики: «Потом пришли немцы из Рима и сказали: «Пришли мы, посланные папой». И сказали ему: «Так говорит тебе папа: «Земля твоя, как и наша, а вера ваша не такая, как наша. Наша вера — свет. Кланяемся мы Богу, сотворившему небо и землю, звезды и месяц, и всё, что дышит, а ваши боги — суть дерево». Владимир же спросил: «В чем заповедь ваша?» И ответили они: «Пощение по силе. Кто пьет или ест — всё во славу Божию, как сказал учитель наш Павел». Владимир сказал немцам: “Идите обратно, ибо отцы наши не приняли этого”»[15]. Если бы у князя Владимира было такое отношение к жителям Западной Европы, то его сын Ярослав Мудрый впоследствии вряд ли бы отдал своих дочерей замуж за европейских королей. Так же и «оценка Владимиром различных вер и культов носит опять былинно-сказочный и даже юмористический характер»[16]. «Пришли болгары магометанской веры, говоря: «Ты, князь, мудр и смыслен, а закона не знаешь. Уверуй в закон наш и поклонись Магомету». И спросил Владимир: «Какова же вера ваша?» Они же ответили: «Веруем Богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, вина не пить, по смерти же, говорит, можно творить блуд с женами. Даст Магомет каждому по семидесяти прекрасных жен, и изберет из них одну красивейшую, и воплотит в ней красоту всех. Она и будет ему женой. И здесь, говорит, можно вволю предаваться всякому блуду. Если кто беден на этом свете, то и на том». И иным прельщали, о чем и писать стыдно. Владимир же слушал, ибо и сам любил жен и безмерное блужение, и сладко было ему слушать. Но что было ему нелюбо — обрезание, запрещение употребления свиного мяса. А о питье отверг напрочь: “Руси есть веселие пить, не можем без того быть”»[17]. Как мы видим из этого отрывка, отказ князя Владимира принимать ислам лежит в утилитарной, можно сказать, гастрономической плоскости, что могло бы быть свойственно гедонисту, но не человеку, ищущему Живого Бога. Мы не можем себе представить, чтобы на слова Ангела Захарии о том, что у него родится сын, который «не будет пить вина и сикера» (Лк. 1:15) иерей ответил, что «вино веселит сердце человека» (Пс. 103:15) и, что это невозможно, так как «что за жизнь без вина? Оно сотворено на веселие людям» (Сир. 31:32). К сожалению, данное упоминание про веселье и вино вошло даже в детские книги[18]. Поэтому данная вставка более умаляет и приземляет действительно судьбоносный для нашей цивилизации духовный выбор равноапостольного князя Владимира. По мнению профессора Карташёва, обращение князя Владимира ко Христу было его искренним личным шагом, а не продиктовано утилитарными соображениями.

Подытоживая всё вышесказанное, можно выстроить следующую хронологическую цепочку, отражающую взгляд профессора А.В. Карташёва на обстоятельства крещения святого князя Владимира:

Взятие Киева князем Владимиром под знаменем «отеческой веры», т.е. язычества, и торжество языческой реакции.
Обращение князя Владимира ко Христу подобно обращению Савла.
Крещение князя Владимира возле Киева.
Приход к князю Владимиру послов от византийских мятежников их союзников, а также от византийских императоров с просьбой о союзе и с предложением в качестве невесты для Владимира принцессы Анны.
Отправление князем Владимиром войска на помощь императорам для борьбы с мятежниками.
Победа над мятежниками и отказ императоров исполнить свое обещание, т.е. выдать принцессу Анну за Владимира.
Поход на Херсонес и взятие города князем Владимиром для принуждения императоров исполнить обещание.
Прибытие принцессы Анны в Херсонес, крещение дружины и венчание князя Владимира.
Возвращение князя Владимира в Киев и крещение народа.
Вхождение Русской Церкви в Охридскую архиепископию.
Подчинение Русской Церкви Константинополю и правка летописей при Ярославе Мудром.

История Церкви и ее поворотные моменты нуждаются в нашем постоянном осмыслении, так как они определяют будущее развитие. Разные точки зрения на определенные исторические события отнюдь не отрицают сам факт этого события или его смысловую нагрузку. Они показывают живой интерес к данной тематике, новое обрамление хорошо известного нам события, не умоляя его исторической ценности.

Источники и литература:

Библия. Книги Священого Писания Ветхого и Нового Завета. М, 1990.
Владимирский Сборник в память 950-летия Крещения Руси. Белград.
Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. М, 1991, Т.1.
Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. М, 1994, Т 1.
Память и похвала князю русскому Владимиру Иакова мниха и житие князя Владимира. Bercley Slavic specialties, 1988.
Повесть временных лет. М.2014.
https://predanie.ru/kartashev-anton-vladimirovich/
https://www.pravenc.ru/text/1681179.html
https://azbyka.ru/otechnik/Anton_Kartashev/