Начало >>

На том месте, где жили Каминские, сначала была больница, потом — конюшня. Было и колхозное общежитие, много лет приезжали студенты. Потом большая территория пришла в запустение, заросла. Шесть лет назад ее выкупила семейная пара и открыла агроусадьбу. «До усадьбы эта территория была заброшена, а эта молодежь выкопала прудик, облагородила территорию. Я сейчас живу благодаря им. Они мне помогают», — говорит Зинаида Павловна.

Мы подходим к воротам усадьбы, хозяйка открывает дверь. Зинаида Павловна просит разрешения показать нам дуб и проводит по территории.

— Вот на этом месте жили Каминские. Из того, что было, ничего не осталось. Тут был бурелом. У Каминских была большая территория, коровы были. Два человека — моя мама и еще один мальчик — пасли коров. Сейчас здесь очень красиво. Все, кто приезжают, в восторге от этого места. 

В усадьбе — помещение с несколькими залами, здесь отмечают свадьбы пары из ближайших и дальних городов. На территории много больших камней, пруд, старые деревья.

— Эти деревья хотел вырубить один сосед — часть уничтожил и хотел всё вырубить. Я сказала: «Не вы сажали, вы не имеете права». Позвонила в сельсовет, приехал председатель и не разрешил. Да, я такая. Я староста деревни. Я за это буду стоять, — говорит Зинаида Павловна, и я представляю ее бабушку, которая когда-то не дала закрыть храм.

Мы идем по тропинке к дубу. 

— А вот этот дуб. Вот какой он большой, красавец! Мы всегда им любовались, — проникновенно говорит Зинаида.

Ветви дуба раскинулись покровом для всей этой земли. Без снега и листьев он выглядит беззащитным, но к нему хочется подойти поближе, постоять рядом, потрогать старую кору, рассмотреть ее, как будто в ее трещинах можно прочесть историю этой семьи.

Сестра Татьяна, благодаря которой состоялось наше путешествие, подходит к дубу, пытается обнять его покрытый мягким мхом ствол. На его фоне она выглядит совсем маленькой. Она делает фото дуба и тут же высылает его Ларисе, правнучке отца Симеона, живущей в Америке. Лариса пишет в ответ: «Это невероятно! Я не верю, что это происходит! Посетить могилу моего прадедушки, это святое место, и место его жизни и гибели — мое самое большое желание! Знание о прадедушке и чувство сопричастности к нему всегда были частью моего сознания. На меня очень повлияла невидимая связь с ним. Мы всегда молились за него и его жену всей семьей». 

Лариса много раз хотела приехать в деревню Горбачи, но в силу разных обстоятельств не получалось. Лариса — регент в церкви, ее четверо детей тоже поют на клиросе. Она пишет, что всегда чувствовала обязанность продолжить дело, начатое прадедушкой, и сохранить духовное наследие, переданное его детям и внукам, вынужденным бежать и строить новую жизнь без него. «Я горжусь быть Каминской, тем, что я потомок новомученика и что я русская православная. Я чувствую честь и смирение оттого, что мне дано такое наследие». 

В 1938 году отца Симеона перевели на приход в Свислочь. В Левшово (теперь Горбачи), что находился в 8 км от Свислочи, настоятелем был его сын о. Константин. На проповедях он обличал коммунистов. Доброжелательные прихожане предупредили, что его собираются убить. О. Константин решил уехать на Запад, уговаривал и своего отца, но о. Симеон категорически отказался. 20 сентября о. Константин уехал в Свислочь, откуда позже перебрался в Вильнюс. Отец Симеон остался на его приходе. В этот трагический день его убили. Как именно произошло убийство в 1939 году, помнит, пожалуй, только дуб. Зинаида ведет нас к месту трагедии.

— А вот где сейчас сложены дрова и остались только фундамент и столбы, стоял сарай, — говорит Зинаида. — Сарай был большой, там скот стоял. Вот за этим сараем его убили. Разные версии, одни говорят, что внутри, а другие, что за ним. Этот сарай долго стоял. Здесь уже сделали больницу, а сарай всё стоял, дрова там хранили. Кто-то в щелочку подглядывал вроде бы. У батюшки лошадь хотели забрать. Под этим предлогом и пошли в сарай. Тут нехорошие люди жили раньше, они и убили его. 

«Конечно, прошло много лет и многое из памяти стерлось, но то, что отец Симеон был убит, — это брат просил запомнить навсегда, а при возможности кому-нибудь рассказать», — такое свидетельство Татьяны Павловны Осташевой, жительницы деревни Жиличи, опубликовал портал old.orthos.org. «Мой старший брат в то время был пастухом у Каминских, ему было 10 лет, — вспоминает Татьяна Павловна. — В то сентябрьское утро 1939 года, ничего не подозревая, Володя выгнал пасти коров и ждал, что ему вынесут завтрак из дома священника. Он отчетливо помнил, как у него на глазах двое мужчин вывели батюшку из клебани (дом священника) и под прицелом винтовки повели к сараю для лошади. Один из мужчин был одет в военную форму (солдат), а другой был гражданский, из местных. Мой брат подглядывал в щель сарая, и бандиты его не видели. В сарае стоял сноп свежевымолоченной соломы, ему велели развязывать и расстилать солому. Батюшка расстилал солому, а в это время ему выстрелили в спину. Прозвучал выстрел, и батюшка медленно начал подниматься во весь рост, а потом упал на солому лицом вверх…»

«Всё случившееся — это часть Божьего Промысла. Вопрос о прощении убийцы никогда даже не возникал в нашей семье, — пишет нам Лариса, правнучка отца Симеона. — Матушка Елена — супруга отца Симеона — никогда не говорила со злобой или ожесточением о произошедшем с ее мужем, об их вынужденном переезде в США, хоть она очень скорбела и скучала по супругу. Я полагаю, нужды в прощении не было. Оно разумелось само собой».

— Тут всё покрыто мраком, XX век невеселый, — говорит нам отец Владимир * — священник церкви, в которой когда-то служил убиенный Симеон Каминский. — Вся наша земля пропитана кровью, мы не знаем, по чему ходим.

Когда построили агроусадьбу, в наш приход хотя бы люди потянулись — Крещение, Венчание, а отмечают у них. Я считаю, что это неплохо.

В свое время один человек хотел выкупить это место и открыть здесь монастырь, всё же памятное место, но не получилось. Поднимался вопрос о канонизации. Но не всё так просто, документов мало. Чтобы прославить человека, нужно поднимать архивы — к канонизации сейчас подходят тщательно и скрупулезно. 

Нам, христианам, надо знать прошлое, не зацикливаться на настоящем и идти в будущее. Нам надо идти вперед, как бы там ни было. И Господь дал нам средства, куда идти и зачем. 

Мы идем на кладбище. Дорога начинается за церковью. За кладбищем с четырех сторон поле. Ветер дует в лицо. Кладбище очень старое. Идем между могилами, шуршат скукоженные сухие листья. Наконец, находим могилу отца Симеона Каминского. Она неприметная — старая металлическая ограда, покрытая мхом. На гранитном памятнике надпись: «Царствие Небесное и вечный покой, Дорогой Отец». 

— Каждый год 19 или после 21 сентября мы здесь, на могиле, совершаем заупокойное богослужение по иерею Симеону Каминскому, — говорит отец Владимир. — В этот день собираются люди почтить его память. Помнить надо. И пока у местных есть интерес, память, мы будем совершать богослужение.

— Было ли такое, чтобы кто-то специально приезжал на его могилу, потому что знает эту историю?

— На моей памяти вы первые.

— Почему отец Симеон не уехал за границу, как вы думаете?

— Каждая душа — загадка. Мы можем гадать, а то, что было на самом деле… Местные говорят, что он знал, что его убьют, его расстреляли после Рождества Пресвятой Богородицы, а в этот день должен был служить его сын. Отец Симеон знал, что к нему придут, и спас своего сына, пошел служить вместо него. Приводят его слова накануне гибели: «Двум смертям не бывать, а одной не миновать». Это пример христианского поступка. Хороший пример для подражания, особенно в трудные времена. Для Каминских отец Симеон — камень, с которого началась стройка большого христианства в их семье.

Внуки, правнуки, праправнуки и прапраправнуки отца Симеона, Цинциннати, 2021 год

Когда-то на территории усадьбы и бывшего дома Каминских росло большое старое дерево. От него остался только пень, потом и он сгнил. А вокруг плотным шатром выросли липы. То дерево, погибнув, дало жизнь новым. Возможно, так и с жизнью и смертью человека: он один может «питать» ветви своего рода, и тогда они растут вот так вместе, как будто взявшись за руки. Корнями уходят глубоко в землю, там берут свое начало и силу, а верхушкой тянутся в небо…

* Иерей Владимир Гришкевич, настоятель храма на момент написания статьи (2022 г.). 

Подготовила Ольга Демидюк

Фотографии Сергея Мироновского

Источник